В конце прошлой недели рубль, продолжив свое укрепление, преодолел очередной психологически важный рубеж в 60 рублей за доллар, достигая невиданных с декабря 2014 года значений.
Так как происходило все это на фоне заявлений президента Путина и ряда российских чиновников о расширении сферы применения рубля в международных расчетах и дальнейшей «борьбе с долларом», многие эксперты заговорили о возможности возвращения советской системы, когда расчеты совершались в так называемых «переводных рублях». Речь шла даже о параллельном денежном обращении — тем более что незадолго до этого было подписано распоряжение о создании рабочей группы по выработке новых механизмов валютного регулирования и международных расчетов. Не знаю, какими будут результаты ее работы, но в целом обсуждаемые ныне планы выглядят крайне странными.
Цель предполагаемой реформы не нова: российские руководители в очередной раз намереваются «отказаться от доллара», причем, как обычно, неординарным образом.
Недавно Николай Патрушев, непосредственно причастный к выработке плана реформ, заявил, что «для суверенизации любой национальной финансовой системы ее платежные средства должны обладать внутренней ценностью и ценовой устойчивостью, не привязываясь к доллару».
С этим тезисом можно согласиться: например, валюты ЕС, Великобритании или Швейцарии, вполне устойчивые сами по себе, никакой привязки к доллару не имеют. Однако совершенно непонятно, почему такая стабильность должна обеспечиваться золотом и другими «истинными ценностями» — сегодня ни одна страна мира не имеет валюты, стоимость которой определена в золоте и которая автоматически разменивается на него.
Вся мировая экономика работает в условиях постоянно меняющихся ценовых и курсовых соотношений: та же цена нефти за последние три года менялась от $9 до $131, а евро с момента своего введения стоил и $0,82, и $1,59. Если предположить, что задача состоит в том, чтобы зафиксировать цену российских ресурсов в золоте, то единственным результатом окажется резкое снижение спроса на них как только долларовые цены начнут снижаться.
Мир более пятидесяти лет уходил от золотого стандарта именно для повышения финансовой гибкости, и как только он своего добился, так в Кремле задумались о том, как бы вернуться обратно.
Более того: «двухконтурная» валютная система (система, при которой в стране существуют две национальные валюты: одна для расчетов внутри страны, а другая — для внешней торговли. — ТМТ) имеет два варианта организации.
Можно либо запустить «твердый» и «обычный» рубль в параллельный оборот (такая система существовала в СССР в 1922–1924 гг.), но эта практика быстро закончится обесцениванием нынешних денег и восстановлением единого стандарта на основе новой валюты. В принципе, после этого часть золотого запаса можно перечеканить в монету, что станет развитием предложения Банка России о свободной продаже золота населению без взимания НДС. Однако такая реформа вызовет ещё более жесткую бюджетную политику, так как эмиссия станет невозможной (власти смогут лишь занимать у бизнеса и граждан деньги, уже находящиеся в обращении).
Сегодня золотой запас Банка России составляет порядка 2300 т, или в переводе на доллары по текущей стоимости — около $136 млрд. Однако по официальным данным Банка России, только наличная денежная масса составляла на 1 января 2022 г. 14,1 трлн рублей, или $239,2 млрд по биржевому курсу на утро 23 мая. Следовательно, золотом может быть обеспечено менее 60% обращающихся наличных рублей (про безналичные я и не говорю) — и это значит, что для создания паритета курс должен будет вырасти как минимум до 35 рублей за доллар.
Это, в свою очередь, означает, что бюджет будет получать почти в два раза меньше нефтегазовых доходов и не сможет финансировать заложенные в него расходы. Более того: рублевые цены на внутреннем рынке вряд ли снизятся, и при новом курсе окажутся по многим позициям существенно выше мировых, что будет стимулировать вовсе не экспорт, а импорт. При этом, повторю, Банк России будет ограничен в возможностях эмиссии. Иначе говоря, дезорганизация денежного обращения почти гарантирована.
Можно, конечно, пойти другим путем и создать специальный рубль для международного оборота. Опыт такого рода есть: в 1963 году для расчетов среди социалистических стран был введен „переводной рубль“, стоимость которого закреплялась на уровне 0,987 грамма золота.
Здесь, однако, есть три проблемы. Во-первых, партнеры России вряд ли будут рады закупать наши товары за золото. Возьмем, например, Чехию. В прошлом году она купила у нас всяких полезных для нее вещей более чем на $4 млрд. Однако золотой запас этой страны немногим превышает 10 т, или $650 млн по нынешним котировкам. Насколько снизится российский экспорт в Чехию? И то же самое относится почти ко всем нашим партнерам.
Во-вторых, доля России на мировых рынках не очень велика, и если новый механизм будет введен, спрос на золото вырастет, как и цены на него, — произойдет то же самое, что сейчас мы видим с рублем. Соответственно, вырастут и ценники на российские экспортные товары, что вызовет переориентацию покупателей на других поставщиков.
В-третьих, сама концепция новой расчетной валюты требует системы сложных соглашений — так было и с переводным рублем, и с другими транснациональными валютами. Захотят ли сейчас крупнейшие экономики мира входить с Москвой в такие соглашения — большой вопрос.
Наконец, имеется и еще один аспект. Россия на протяжении многих лет пыталась перейти на использование национальных валют в расчетах со своими особо близкими партнерами — например, с тем же Китаем. Означает ли обсуждение новой реформы, что и Пекину предложат платить золотом за российские товары? Но тогда придется и импортировать все необходимое стране за золото, а это противоречит политике Банка России, который долгие годы не «разбазаривал», а накапливал золотые резервы.
Но все-таки главный вопрос, на мой взгляд, не „как“, а „зачем“ организовывать новую валютно-финансовую систему.
Почти 20 лет назад я, как и многие российские экономисты, приветствовал намерение Владимира Путина перейти к полной конвертируемости рубля. В этом не было ничего сложного: требовалось ослабить валютное регулирование, отменить лимиты перемещения наличных рублей через границу, отказаться от заимствований на международных рынках в евро и долларах, начав размещать рублевые еврооблигации на тех же основаниях, на которых чехи размещаются в кронах, а поляки — в злотых.
Если бы Кремль начал реализовывать этот план в 2003 году, на фоне устойчивого роста курса рубля, до 2008-го российская валюта наверняка успела бы занять значимое место в международных расчетах (да и займы в рублях сделали бы легитимной расплату по ним в национальной валюте).
Современная финансовая система ориентирована не на покупку нефти, а на инвестиционные и долговые сделки (за год нефти экспортируется и импортируется на $1,65 трлн, а совокупный государственный долг только развитых стран составляет почти $30 трлн). Пытаться рассчитывать курс валют только исходя из торговых сделок — значит возвращаться в XIX век.
И поэтому план Путина образца 2003 года был реалистичен и прогрессивен, а план Патрушева образца 2022 года — нереализуем и реакционен.
