Сразу надо оговориться: должность президента, хотя она в Иране совмещена с премьер-министерскими полномочиями, в целом декоративная, поскольку стратегический курс страны определяет духовный вождь. После смерти Хомейни в 1989 году вождём остаётся аятолла Али Хаменеи, деятель весьма консервативных взглядов.
У Пезешкияна репутация «реформатора», хотя вся его якобы оппозиция исламскому режиму до сих пор состояла в нескольких публичных заявлениях, не вполне совпадавших с позициями вождя: протесты против жестокого обращения с заключенными, призывы нормализовать отношения с другими странами и так далее.
До него «реформатором» считался Хасан Рухани, который был президентом с 2013 по 2021 год, но на практике никаких реформ не инициировал.
Одного из иранских президентов, тоже считавшегося сторонником реформ и даже отчасти либералом, я знал и даже брал у него в Тегеране длинное интервью в 1980 году, когда он занимал должность председателя меджлиса и приходил в себя после покушения на его жизнь. Звали его ходжатольислам (звание в иерархии шиитских богословов на ранг ниже аятоллы) Али Акбар Хашеми-Рафсанджани. Представляете, каково было надиктовывать такие звания и имена стенографисткам в ТАСС по телефону, когда телетайп не работал? Ха как Харитон, О как Ольга, Дэ как Дмитрий, Жэ как Жозефина…
Знаменит он был в народе тем, что вместо бороды у него торчали несколько жидких волосиков, и в уличном анекдоте того времени, где предполагалось, что лидеры молодой Исламской Республики бежали в Китай и взяли себе китайские имена, Хашеми-Рафсанджани значился как Лоп Чун Кун («Щёки как задница» по-персидски).
На роль духовного лидера страны после смерти Хомейни он не котировался, хотя считался «глазами и ушами» вождя и пользовался его полным доверием: белая чалма показывала, что он не является прямым потомком пророка Мухаммеда, как сейиды — носители чалмы чёрного цвета. Но ум у него был острым, а реакция на события — мгновенной. Текст интервью я отослал в ТАСС, где его поместили в «Бюллетень почтовой информации» (БПИ) с грифом «для служебного пользования. Помню, что в аналитическом приложении я написал там о нем: «Это, конечно, враг, но враг очень умный». Не стоило забывать, что он стал одним из-отцов-основателей «Корпуса стражей исламской революции».
Президентом Хашеми-Рафсанджани работал два срока с 1989 по 2005 год и попытал счастья снова в 2013 году, но его кандидатуру зарубил так называемый «Совет блюстителей Конституции». С Хаменеи он не сработался.
Наблюдатели уже предположили, что Пезешкиян с его репутацией нужен духовному вождю для того, чтобы иметь возможность поддерживать контакты с Западом. Это особенно важно для иранского режима в ситуации, когда в Соединённых Штатах главой Белого дома может стать Трамп, в бытность президентом занимавший крайне жёсткую позицию в отношении Исламской Республики.
Вместе с тем приходится констатировать, что ярлык якобы либерала, интеллигента и поборника конструктивных отношений с Западом ещё не делает Пезешкияна фигурой, на которую можно делать ставки в надеждах на изменение иранской стратегии.
Можно вспомнить, как в Осло в 2010 году встречали Дмитрия Медведева, который выступал тогда «местоблюстителем престола» реального российского руководителя Путина. По отзывам норвежцев, Медведев стал в их глазах олицетворением новой России, демократичным и простым в обращении деятелем — то есть полной противоположностью Путина. Но маску демократа и гуманиста Медведев сбросил очень быстро, превратившись в источник безумных ядерных угроз всему миру.
Пезешкиян вряд ли оправдает ожидания иранцев на демократизацию внутри страны — ему не совладать ни с «Корпусом стражей», ни с «народными дружинниками», избивающими на улицах женщин с непокрытой головой.
Однако он как нельзя лучше подходит на место переговорщика по международным — и особенно региональным — проблемам. Есть признаки того, что в Тегеране начинают тяготиться ролью провокатора вооружённых конфликтов на Ближнем Востоке и даже стали удерживать ливанскую «Хезболлу» от чересчур агрессивных действий против Израиля. Развивать такую осторожную и в перспективе конструктивную линию Пезешкиян сможет.
Перемен в связях Ирана с Россией ожидать не стоит, хотя в случае нормализации отношений Тегерана с Западом не исключается некоторое охлаждение, в том числе и в плане поддержки Москвы в ее агрессии против Украины.
