Федеральный бюджет России на 2025 год, внесенный правительством в Госдуму, – конечно, милитаристский. Но если присмотреться, он не обязательно свидетельствует о долгосрочных планах и возможностях Кремля и дальше наращивать мощности ВПК и переводить экономику на военные рельсы.
С одной стороны, расходы бюджета за год выросли на 13% — с 36,7 трлн рублей в 2024-м (при их утверждении) до 41,5 трлн рублей в 2025-м. А расходы по статье «национальная оборона», то есть на войну с Украиной, выросли в два раза сильнее — на 25%, с 10,8 трлн рублей до 13,5 трлн рублей. Доля военных расходов в бюджете выросла на 4,1 процентного пункта: с 28,4% до 32,5%.
О чем это может говорить? В частности, о том, что рост военных расходов во многом связан с инфляцией. То есть желание у Кремля существенно нарастить военную мощь, очевидно, есть. Но и цены в России, разогнанные теми же самыми военными расходами, тоже не стоят на месте. Год назад правительство принимало бюджет на 2024 год с видами на инфляцию до 4,5% — сейчас уже ясно, что будет намного выше.
Больше половины на инфляцию
Правительство верстало федеральный бюджет на 2025 год, исходя из инфляции не более 4,5%. Но едва ли в правительстве сами в это верят. Хотя бы потому, что доходы бюджета выросли сразу на 15,5% — до 40,5 трлн рублей.
Чтобы собрать такую сумму, уровень инфляции должен быть выше этих 4,5%, уверена главный экономист «Альфа-банка» Наталия Орлова. Логика простая: высокая инфляция автоматически увеличивает поступление оборотных налогов и налога на прибыль.
В 2024 году инфляция вместо планировавшихся (совершенно фантастических) 4% будет заметно выше. По данным Росстата на 7 октября, с начала года потребительские цены выросли на 5,9%. Центробанк ожидает в конце года 7,5%.
Доверие к данным Росстата по инфляции у многих экономистов невысокое, поэтому можно свериться с альтернативными измерителями. Например, «Ромир» отмечает накопленный рост цен на товары повседневного спроса с января по июль 2024 года на 9,7%.
Но тут не учтена промышленность, поэтому стоит посмотреть на такой показатель, как дефлятор ВВП — отношение номинального к реальному ВВП за определенный период. Он используется для оценки измерения общего уровня цен на все товары и услуги, произведенные, в нашем случае, в экономике России.
Из сентябрьских данных Росстата (других пока нет) по дефлятору ВВП можно заключить, что общая инфляция за год к середине 2024 года составила 10,9%. К концу 2025 года этот показатель, видимо, будет выше — осенью рост цен ускорялся, и в октябре Центробанк сообщил, что их особого замедления не ждет.
То есть сверстанный бюджет, несмотря на заверения Минфина в обратном, проинфляционный. Плюс еще около 1 п. п. к инфляции в 2025 году добавят повышение утильсбора на автотранспорт, рост цен на услуги ЖКХ, посчитал Центробанк.
Вырастут тарифы на железнодорожные перевозки и продолжит обесцениваться рубль. Плюс из-за роста военных расходов денег на руках у людей оказывается больше, чем товаров в гражданской экономике. И инфляция устремляется к тем самым 13% роста бюджетных доходов на 2025 год.
А это значит, что рекордные для России военные расходы в 2025 году как минимум наполовину Кремль обусловил ростом цен. С другой стороны, конвертировать такой рост военных расходов в сопоставимое увеличение производства у российского ВПК не так много возможностей — мощности не те.
Устаревший ВПК
На что идет военный бюджет, неизвестно — но, очевидно, в первую очередь на расширение и обновление производства. В октябре 2023 года правительство России разрешило военной промышленности использовать все имеющиеся резервы, включая законсервированные предприятия, излишки сырья, производственные линии и т. д.
До начала вторжения России в Украину в 2022 году уровень износа основных фондов (то, что участвует в производстве — здания, транспорт, оборудование и пр.) в различных отраслях промышленности, включая ВПК, был весьма высоким. В машиностроении, играющем важную роль в ВПК, на конец 2022 года она составила 52%, а по группе машин и оборудования 60% (как, впрочем, и по России в целом).
В некоторых отраслях дела обстояли еще хуже. Согласно правительственному отчету 2019 года, в судостроении, а это преимущественно оборонка, более 60% производственных фондов морально устарело и до 80% были физически изношены. Обследование 14 производств Объединенной судостроительной корпорации (ОСК) выявило, что средний возраст установленного парка станков составлял от 30 до 43 лет, 90% оборудования морально устарело.
Схожее положение и в авиационной промышленности, где доля оборудования с числовым программным управлением составляла всего 7–8%. Более половины технологического оборудования российских станкозаводов к 2022 году эксплуатировалось 25–30 лет, при этом износ основных фондов составлял порядка 65%. Оборудование со сроком эксплуатации до пяти лет, то есть наиболее высокотехнологичная его часть, составляло порядка 4–7%.
Производство на пределе
Нехватку оборудования и технологий Кремль восполнил людьми. В 2023 году зампредседателя Совбеза Дмитрий Медведев сообщал, что большинство предприятий российского ВПК работает в три смены. За полтора года войны в ВПК (к примерно 2 млн уже имевшихся) было создано 520 000 новых рабочих мест, говорил Владимир Путин. При этом, по данным Центробанка, загрузка производства в 2023–24 годах в целом по России превысила 80%, то есть она стала запредельной.
Россия нарастила военное производство в основном на старом оборудовании (увеличила в 15 раз производство снарядов и ракет). Исключение — выпуск с нуля боевых дронов. Да, после 2022 года, несмотря на международные санкции, западные станки в России продолжили работать. Более того, России удается завозить микрочипы, микросхемы и станки — из Китая и Индии, ставшей вторым крупнейшим поставщиком запрещенных технологий в Россию. Закупает их Россия и в Тайване, Японии и Беларуси.
Но это не восполняет технологическое отставание. Новые образцы разрекламированных вооружений — ракета «Сармат», Су-57, танк «Армата» — в серийное производство, судя по всему, так и не были запущены. Корпорация «Ростех», которая поставляет большую часть российского оружия для этой войны, в 2024 году была оштрафована на 502 млн рубля за срыв госпрограммы по станкостроению. И новых крупных индустриальных центров не строится.
Российский ВПК — это 6 000 предприятий и еще 10 000 «смежников», рассказывал в 2024 году Владимир Путин, плюс в поставках военным и силовикам участвуют еще около 850 гражданских предприятий. И какой-то мощной поддержки в обновлении производства не наблюдается. Для модернизационного рывка в этой области у России не хватает рабочих, инженеров, оборудования, технологий — и денег. Большого инвестирования в военные производства сейчас нет, говорит мне знакомый с темой экономист.
То есть, скорее всего сейчас в российском ВПК идет восстановление старых производственных цепочек, вытаскивание новых рабочих на трехсменную работу, какое-то обновление старых производственных мощностей. В таких условиях военному бюджету, да, добавили 25% — но больше половины этого съест инфляция. С учетом этого, нехватки технологий, инвестиций, квалифицированного персонала скорость и масштабы дальнейшей милитаризации промышленности могут оказаться меньше, чем кажется.
Опять конверсия
Экономическая политика правительства в ближайшие шесть лет должна быть нацелена на «укрепление экономической базы» для нужд армии, заявлял в августе 2024 года Владимир Путин. То есть как минимум до 2030 года федеральный бюджет России планируется провоенным — поэтому, в частности, нацлидер назначил министром обороны экономиста-государственника Андрея Белоусова.
То есть Кремль хочет сделать российский ВПК главным ресурсом развития страны. Вот и руководитель «Ростеха» Сергей Чемезов, близкий соратник Владимира Путина, недавно заявил Reuters, что оборонные предприятия продолжат вносить значительный вклад в экономику России даже после окончания войны в Украине — причем без помощи стран Запада: «Больше никакого совместного бизнеса».
Из этого можно сделать два вывода. С одной стороны, раз бюджетные средства уходят сейчас на то, чтобы выжать максимум из имеющихся производственных мощностей, на зарплаты рабочим и инженерам и военный импорт, то эти военные расходы Кремль и правительство могло бы достаточно быстро сократить. Была бы, что называется, политическая воля — но как минимум до конца войны ее, очевидно, не будет. А что потом?
А то — производства ВПК, как заявил в мае 2024 года Владимир Путин, нужно просто «диверсифицировать». То есть «они должны быть готовы к переходу еще в большем объеме на выпуск гражданской продукции». Идея, видимо, такая: заводы ВПК за счет доходов от госзаказов на войну в Украине должны выстроить технологические цепочки, модернизировать производства, что предлагает Минэкономразвития, и наладить выпуск мирной продукции и, очевидно, сбыт.
Утопия
Идея, условно, «вечером танк — утром семейное авто» настолько утопична, что проще Кремлю готовиться к другой войне — за Путиным не заржавеет. Тем более он воспринимает Запад и страны блока НАТО как перманентную угрозу, лежащую в основе его режима.
Конечно, в теории можно, наверное, наладить в России выпуск каких-то гражданских «аналогов». Покупать такую конверсионную продукцию 2.0, очевидно, должны будут россияне. В этой логике войны и отгороженности от Запада шансов у России стать заметным продавцом товаров с высокой добавленной стоимостью точно мало.
Но это в теории, а ближайшие шесть лет предприятия ВПК, судя по всему, будут работать на военных. Да, в бюджете на 2026 год военные расходы вроде бы сокращаются на 5% — до 12,8 трлн рублей. Но, как говорится, свежо предание. На 2025 год российское правительство тоже что-то такое про сокращение обещало. И даже расходы бюджета на 2024 год увеличило в течение года на 7,4% до 39,4 трлн рублей.
Так что только поддержание военной промышленности в России хотя бы на нынешнем производственном уровне будет требовать все больше бюджетных средств — разогнанные расходами на войну с Украиной цены в России будут расти. И помешать повторить с 2026 годом трюк про новый рост военных расходов на 25% — или хотя бы уровня реальной инфляции — никто не может. А это приведет к новому витку сокращений бюджетных расходов на социальные нужды и росту налогового бремени — для всех россиян.
