В российской же оппозиционной среде возникла дискуссия о приемлемости выплаты таких компенсаций. Этот разговор в настоящее время носит сугубо умозрительный характер (как и все остальные вопросы, затрагиваемые российской оппозицией), однако в любом случае было бы полезно прояснить имеющиеся подходы и поставить новые вопросы, на которые рано или поздно придется находить ответы.
Этот мой текст представляет собой обзор существующей международной практики в этой сфере, а также некоторые наблюдения и соображения более практического характера. Его целью не станет выработка способов и видов возмещения ущерба, какие могут быть применены в гипотетическом будущем — конкретный разговор должен вестись в зависимости от конкретных обстоятельств. Основной задачей автор видит более детальное изучение фундаментальных принципов возмещения ущерба между государствами и ответы на наиболее часто встречающиеся вопросы и возражения.
В сценарии «победы» России и прекращения Украины как самостоятельного государства будь то путем полного поглощения или через установление марионеточного режима ни о каком возмещении ущерба говорить не придется. Напротив, Москва может потребовать компенсировать ее собственные экономические потери. Аналогичная ситуация будет наблюдаться и в случае «замораживания» военных действий без достижения всеобъемлющего мирного соглашения — при сохранении у власти в России Владимира Путина и его ближайшего окружения.
В случае смены власти и желания нормализовать отношения с Западом Россия столкнётся с необходимостью признания ответственности за нанесённый ущерб Украине. В связи с этим у новой власти в России (допустим гипотетическую возможность, что российская демократическая оппозиция будет представлена во власти или окажется способной влиять на принимаемые решения) возникнет необходимость решить, как отвечать на такие претензии, и в целом ставить вопрос шире: какая внешняя политика должна быть у послепутинской России.
Репарации или компенсации
Репарации и компенсации — это механизм признания нанесенного ущерба и попытка его возместить. Они выступают важным инструментом, демонстрирующим ответственность за причинённый вред и стремление к восстановлению справедливости. Строго говоря, «репарации» подразумевают возмещение ущерба в натуральной форме — товарами, услугами или работами, в то время как «компенсации» понимаются в первую очередь как финансовое возмещение материального ущерба. Здесь и далее, если не указано иного, термин «компенсация» используется в широком «обывательском» значении как «любое возмещение ущерба».
Понятие «компенсация ущерба» в том или ином виде существует в праве еще со времен, как минимум, вавилонского царя Хаммурапи (XVIII век до н. э.). Есть оно в римском праве, в «Салической правде» франков времен короля Хлодвига (V–VI вв.), в кодексе Киевской Руси «Русская правда» (XI век) и других исторических документах. Иными словами, компенсация за нанесенный ущерб есть понятие обычного права.
Однако само понимание «возмещения ущерба от войны» возникло уже ближе к XX веку. До этого если кто и возмещал ущерб, то, как правило, побежденная сторона, уплачивавшая победителю «контрибуцию» — говоря простыми словами, дань или выкуп.
Одним из наиболее известных примеров применения контрибуций можно считать эпоху Наполеона. Почти каждый мирный договор, заключённый французским императором, предусматривал значительные выплаты со стороны побежденных. По условиям Пресбургского мира 1805 г. Австрия уплачивала Франции контрибуцию в 40 млн флоринов, а по условиям Шенбруннского мирного договора 1809 г. та же Австрия уплачивала победителю уже 75 млн гульденов. «Война должна кормить себя сама», — приговаривал корсиканец.
Во второй половине XIX века контрибуции стали инструментом политического и экономического давления. Например, после победы Пруссии над Австрией в 1866 году и над Францией в 1871 году побежденные стороны были обязаны выплатить огромные суммы. Франция, в частности, выплатила 5 млрд франков.
Времена менялись, и с ними менялись нравы. Контрибуции вызывали все больше недовольства, так как они основывались исключительно на праве сильного. В XX веке по итогам Первой мировой войны в обиход вошел новый термин – репарации, которые подразумевали возмещение конкретного ущерба, причиненного за время войны ее зачинщиком.
Замена контрибуций репарациями выглядела оправданной — державы Тройственного союза начали войну, вторглись на территорию стран Антанты, и к моменту прекращения боевых действий в 1918 году Германия, например, продолжала удерживать под своей оккупацией часть территории Франции, Бенилюкс и западные области Российской империи. Так что «возмещение ущерба», нанесенного странам Антанты в ходе захвата их территорий, выглядело справедливой мерой.
После Второй мировой войны репарации вновь стали частью международной практики. Германия обязана была передать союзникам производственные мощности, технику, культурные ценности, включая произведения искусства. Многие из этих объектов до сих пор хранятся в российских музеях, в том числе, например, знаменитое «золото Шлимана» из Трои.
В современной международно-правовой практике репарации и компенсации рассматриваются как устоявшаяся норма, которая способствует укреплению доверия между странами, восстановлению справедливости и защите прав пострадавших. Это четко зафиксировано в заключении Комиссии ООН по международному праву, содержащемся в ее докладе Генеральной ассамблее ООН 2001 г. «Ответственность государств за международно-противоправные деяния» (Responsibility of States for Internationally Wrongful Acts), принятом резолюцией Генеральной ассамблеи ООН A/56/589. Статья 36 гласит: «1. Государство, ответственное за международно-противоправное деяние, обязано компенсировать ущерб, причиненный таким деянием, насколько такой ущерб не возмещается реституцией» (под «реституцией» подразумевается возвращение к статус-кво, существовавшему до указанного нарушения международного права) и «2. Компенсация охватывает любой исчислимый в финансовом выражении ущерб, включая упущенную выгоду, насколько она установлена».
Это определение используется в постановлениях Международного суда: «В общем международном праве принято, что государство, несущее ответственность за неправомерное действие с позиции международного права, обязано полностью возместить ущерб от такого действия». (The Court observes that it is well established in general international law that a State which bears responsibility for an internationally wrongful act is under an obligation to make full reparation for the injury caused by that act.) Международный суд руководствовался этим пониманием, вынося решения 2005 и 2022 гг. по делу о выплате репараций Угандой Демократической Республике Конго. Эти решения, к слову, во многом схожи с проблематикой российско-украинского урегулирования, и к ним мы еще вернемся.
Зачем России международное право?
Попробуем порассуждать «от противного». Что будет, если Россия категорически откажется от любых компенсаций Украине?
Отказ от компенсаций за нанесенный ущерб будет равнозначен отказу от выполнения обязательств согласно Уставу ООН и существующему международному праву. Тем самым Россия заявит о несогласии с принципом, согласно которому «в общем международном праве принято, что государство, несущее ответственность за неправомерное действие с позиции международного права, обязано полностью возместить ущерб от такого действия».
Позиция о недопустимости каких бы то ни было выплат предполагает отказ России от соблюдения международного права как такового, поскольку правовая система, основанная на римском праве, не предусматривает избирательности своего применения. Право применяется либо целиком, либо не применяется вовсе.
Украина, разумеется, будет добиваться репараций или компенсаций через судебные инстанции. Оспаривать в суде многочисленные свидетельства военных действий и причиненного ими ущерба российским представителям будет бесконечно сложно. Отказ же от выполнения судебных решений поставит Россию в еще большую изоляцию, лишь укрепив репутацию страны с крайне «избирательным» подходом к соблюдению международного права.
Иными словами, курс Путина «Россия всегда права, а кто не согласен, того заставим» (видимо, тем же старым добрым ядерным шантажом?) будет продолжен.
Представляется очевидным, что послепутинская Россия в любом случае будет вынуждена, как и послевоенная Германия, заняться решением насущных проблем экономического и социального развития и с этой целью приступить к пересмотру самих основ своей внутренней и внешней политики. Помимо прочего, будет необходимо восстанавливать доброе имя страны, ее репутацию как надежного и ответственного государства, с которым можно иметь дело, которое «не кидает» партнеров, будь то в политике или бизнесе, где инвестиции надежно защищены и с которым можно делиться знаниями и технологиями без опасений, что они будут сворованы, проданы на сторону или обращены против их авторов.
В контексте этой поистине титанической задачи добровольное участие в возмещении нанесенного Украине ущерба — возмещении «в пределах возможностей» — станет заметным вкладом в интересах России и ее многострадального населения. Стоит ли заострять внимание на том, что отказ от компенсаций никак не поможет восстановить былые добрососедские отношения между народами России и Украины, разделенными ныне ненавистью, порой даже на уровне семей и близких родственников?
Не будем забывать, что в политике важны символы. Символом окончательного разрыва с прошлым и переосмысления ошибок и преступлений, допущенных страной, стал поступок канцлера ФРГ Вилли Брандта в 1970 г., когда во время визита в Варшаву он преклонил колени перед памятником жертвам нацизма в Польше. Это был в высшей степени красноречивый жест, оставшийся в истории. А ведь сам Брандт мог бы с чистой совестью сказать, что уж кто-кто, а он никакого отношения к преступлениям гитлеровской Германии не имел — он эмигрировал из страны еще в 1933 г. и всю войну вел активную антифашистскую деятельность в эмиграции. Однако он не стал малодушно скрываться от ответственности. Тем и вошел в историю.
Разумно было бы предположить, что переговоры о компенсациях Украине могут быть увязаны со снятием с России западных экономических санкций. В более широком геополитическом контексте можно с уверенностью сказать, что страны Запада могли бы позитивно рассмотреть определенные шаги навстречу России, в том числе экономическое и техническое содействие, при отходе Москвы от односторонней ориентации на Пекин. Однако одной геополитики в таком деле мало, и российской стороне придется делать интересные и далеко идущие предложения. Согласование возмещения ущерба Украине станет одним из таких сигналов.
Конкретные механизмы возмещения ущерба могут значительно варьироваться и будут предметом обсуждений. Может идти речь как о репарациях, например, в виде поставок в Украину необходимых товаров (стройматериалы, ГСМ и проч.), так и о финансовых выплатах пострадавшим (то есть «компенсации» в узком смысле), а также о сатисфакции — принесении официальных извинений в приемлемой для обеих сторон форме.
«Репарации платят только проигравшие»
Термин «репарации» в общественном сознании ассоциируется с военным поражением, капитуляцией и даже последующей оккупацией страны. Поэтому на просторах интернета и в околополитических дискуссиях порой можно встретить аргументацию, что Россия будет выплачивать компенсацию только в случае полного поражения и капитуляции — пресловутые «танки ВСУ (или НАТО) на Красной площади». Если же до такого не дойдет, то уж дудки, никаких выплат! Часто добавляют, что великие державы, мол, не извиняются и не идут на уступки. Вон США же не извинились за Вьетнам!
«Аргумент» о Вьетнамской войне внутренне противоречив: его авторы, с одной стороны, осуждают действия США, а с другой стороны, ничтоже сумняшеся, предлагают следовать их примеру.
Отношения с Вьетнамом по окончании войны не были для Вашингтона приоритетом. Наоборот, коммунистический Вьетнам считался союзником СССР, поэтому США в 1970-е гг. налаживали отношения с Китаем, который рассматривал СССР и Вьетнам как противников. Неудивительно, что американцы не предпринимали никаких действий, чтобы «задобрить» Ханой — они просто не видели в этом никакой необходимости.
США остаются самой экономически развитой страной мира, источником капиталов, инвестиций, научного знания, законодателем культурной моды. Это делает их желанным партнером для любой другой страны.
Россия же находится совсем в другом, куда менее комфортном положении. Она не выглядит привлекательным партнером. Ей мало что есть предложить другим странам, и это мы наблюдаем сегодня невооруженным глазом.
Российская экономика слабо диверсифицирована и крайне зависима от импорта, в первую очередь высоких технологий. Ее ориентированность на экспорт природного сырья давно стала притчей во языцех. Население России сокращается, а его платежеспособность снижается. Россия представляет интерес только как источник минеральных ресурсов, причем далеко не единственный в мире. Независимо от исхода войны, со стратегической и экономической точки зрения Россия стала проигравшей стороной — ее экономика и социальная сфера неуклонно деградируют и примитивизируются, общественные нормы загоняются в архаику, а конкурентоспособность на внешних рынках все заметнее снижается.
Главный «продукт» России сегодня — экспорт углеводородов, вооруженного хаоса и наемников. Для стабильного экономического развития — а не медленной деградации вокруг нефтегазовой трубы — России необходим приток инвестиций, создание новых высокотехнологичных производств, включение в мировые интеграционные процессы и научное сотрудничество. Без международного взаимодействия с источниками капиталов и инноваций — а это в первую очередь страны Запада — не обойтись. Россия объективно заинтересована в нормализации отношений с Западом куда больше, чем США и Европа в России.
Конечно, можно поставить вопрос ребром — зачем России Запад, если можно ориентироваться на Восток?
Ответ вряд ли будет оптимистичным: восточные партнеры, такие, как Китай и Индия, воспринимают Россию исключительно как источник дешевых ресурсов и оставшихся еще в основном с советских времен военных технологий. Современные же инновации и инвестиции приходят именно с Запада. Без нормализации отношений с западными странами Россия рискует окончательно погрузиться в экономическую изоляцию и превратиться в сырьевой придаток Китая.
Наконец, апелляция к «великодержавности» как оправданию агрессии свойственна больше путинскому режиму. «Пацаны не извиняются, пацаны не прогибаются, пацаны не признают ошибки».
Правда сегодня состоит в том, что вся «великодержавность» России состоит исключительно в ее ядерном арсенале и в месте постоянного члена Совета безопасности ООН как производном от ядерного статуса. Именно этот один-единственный «козырь» не дает покоя Владимиру Путину и заставляет его всеми силами демонстрировать «великодержавность» России путем вооруженной агрессии и наплевательским отношением к тому самому международному праву, которое путинская России так — на уровне риторики — стремится защищать.
Вопреки домыслам, великие державы признают порой свою ответственность и выплачивают компенсации. Например, США выплатили компенсации за сбитый ими по ошибке в 1988 г. пассажирский самолет иранской авиакомпании Iran Air. Что характерно: эти выплаты никак не понизили «великодержавный» статус США.
Можно вспомнить и как Советский Союз вел себя в подобных ситуациях. В 1978 г. из-за технического сбоя спутник «Космос-954» сошел с расчетной орбиты и упал на территории Канады, что привело к радиоактивному заражению местности. После канадско-советских переговоров СССР выплатил компенсацию в 3 млн канадских долларов, сторговав сумму с изначально заявленных Оттавой 6 млн. Это, кстати, показывает, что в ходе переговоров можно и нужно добиваться определения адекватной «штрафной» суммы, отбивая явно завышенные запросы противоположной стороны. Такова нормальная дипломатическая практика.
Похожий случай произошел в 1989 г., когда советский истребитель МиГ-23 «катапультировал» летчика и на автопилоте пролетел через всю Европу в Бельгию, где и упал, израсходовав топливо. Обломками был убит гражданин Бельгии. Советское правительство признало свою ответственность и выплатило соответствующее возмещение.
В обоих случаях характерно, что советские власти не несли прямой ответственности за произошедшее — эти инциденты произошли случайно, что однако не снимало ответственности с СССР в соответствии с принципами международного права.
«Караул! Россиян грабят!»
Самый «убийственный» — как представляется его сторонникам — аргумент: «Выплата компенсаций Украине — ограбление российских граждан!».
Такой лозунг можно периодически встретить в интернет-дискуссиях. Россия — страна небогатая, она сама, можно сказать, пострадала от режима Путина, так что непосильные выплаты многих сотен миллиардов и триллионов долларов неминуемо разорят страну и все население погрузится в бездну нищеты и отчаяния. Поэтому, дескать, никаких компенсаций. Ни копейки пострадавшим!
Не вдаваясь в моральные аспекты такой позиции и в то, как она повлияет на дальнейшие отношения с Украиной — нашим ближайшим соседом, нравится это кому-то или нет, давайте рассмотрим, насколько это возможно, конкретику, опираясь на имеющиеся исторические прецеденты.
Как уже писалось выше, конкретные механизмы уплаты компенсаций могут предусматривать разнообразные способы. Что совершенно исключено — так это одномоментная выплата астрономических сумм. Любые переговоры по вопросу компенсаций будут исходить из платежеспособности России, и очевидным представляется понимание, что выплата компенсаций не может и не должна становиться невыполнимым бременем для бюджета плательщика. В этом случае компенсации просто прекратятся естественным путем в силу их невозможности, а нормализация отношений России и Украиной и Западом окажется, мягко говоря, под большим вопросом. Есть все основания полагать, что в технических аспектах российская сторона может рассчитывать на понимание и встречные шаги со стороны партнеров по переговорам.
Как «ограбили» немцев
Давайте посмотрим на конкретных примерах, как это пресловутое «ограбление» может выглядеть. Возьмем самый известный образец — Германия после Второй мировой.
Выплаты Германией странам-победительницам производились в основном в натуральной форме — в виде промышленных мощностей, вывозившихся из страны, культурных ценностей и прочего. Эта практика продолжалась недолго и была вскоре прекращена, поскольку угрожала оставить страну вовсе без какого-либо производящего хозяйства.
Однако репарации странам-союзникам для нашего исследования не вполне релевантны, мы исходим из того, что Россия, стремясь к нормализации отношений с Украиной и западными государствами, будет заинтересована урегулировать вопрос возмещения ущерба ко взаимному удовлетворению на добровольной основе.
Что Германия может нам показать из своего опыта на этот счет?
В 1951 г. Германия согласилась обсудить с Израилем выплату компенсаций жертвам Холокоста. Соответствующее соглашение было подписано 10 сентября 1952 г. Германия обязалась выплатить Израилю 3,450 млрд немецких марок. Соглашение детально оговаривало порядок и сроки совершения выплат, которые должны были произойти не одномоментно, а в течение весьма продолжительного времени.
Помимо Израиля правительство Германии выплачивало компенсации пострадавшим от нацистских преступлений в Польше: в 1972 году было заключено двустороннее соглашение о компенсациях жертвам псевдомедицинских опытов на общую сумму порядка 140 млн немецких марок. В 1975 году другое соглашение определило порядок выплаты 1,3 млрд марок в пользу польских граждан, которые были принуждены к труду на немецких предприятиях.
В 1960 г. Германия достигла соглашения с Грецией об уплате 115 млн марок жертвам нацистов.
Выплат производились и в пользу Югославии, и некоторых других стран, и категорий лиц, пострадавших от действий германского правительства в годы Второй мировой войны.
Как эти выплаты сказались на экономике Германии? Стало ли это «ограблением граждан Германии»? Привело ли это к массовому обнищанию немцев?
В 1948–1960-е годы среднегодовой рост ВВП Западной Германии составил 8–10%, а до конца 1980-х годов среднегодовой рост ВВП составлял 5–6%. К 1970-м гг. ФРГ стала четвертой страной в мире по величине валового внутреннего продукта, достигла высокого уровня жизни и социальных стандартов, обеспечив гражданам доступ к образованию, здравоохранению и социальной защите. Такое развитие получило специальное название Wirtschaftswunder — «немецкое экономическое чудо».
Таким образом, меры правительства ФРГ по компенсации нанесенного нацистским режимом ущерба не привели к снижению уровня жизни населения Германии и, более того, не стали препятствием для стремительного экономического роста, который стал закономерным результатом переоценки и пересмотра всей германской политики, отказа от милитаризма, концентрации всех усилий государства на развитии экономики, установлении взаимовыгодных отношений с другими странами Западной Европы и США, создании благоприятного инвестиционного климата и активном участии в проектах по экономическому сотрудничеству. Уже в 1951 году Франция и Германия — в недавнем прошлом заклятые враги — учреждают Европейское общество угля и стали — «дедушку» современного Европейского Союза.
Опасаться «ограбления» страны можно только в том случае, если не принимать никаких мер для реформирования экономического, политического и социального устройства страны. Что нынешнее российское руководство и делает, изымая гигантские суммы на ненужную войну с Украиной.
«Платить и каяться»
Высказываются опасения, что, заявив о готовности договориться с Украиной о возмещении ущерба, Россия тем самым откроет дорогу для множества желающих получить всяческие компенсации и возмещения. России, мол, придется постоянно «платить и каяться».
На этот счет есть один простой ответ: все суммы возмещения и механизмы их выплат прописываются в итоговом документе. После его утверждения никакие иные претензии приниматься не будут, а появляющиеся новые «жертвы» и прочая публика может идти со своими жалобами в суд. Договор с одной страной не имеет характера прецедента и не обязывает своих участников заключать аналогичные договоры с другими странами.
В дипломатической практике выработаны инструменты, защищающие от злоупотребления добровольными обязательствами. Например, в уже упомянутом выше немецко-израильском соглашении 1952 г. прямым текстом говорится, что «правительство Федеративной Республики Германия высказало намерение, в пределах своих возможностей, возместить материальный ущерб…» (… the Government of the Federal Republic of Germany made known their determination, within the limits of their capacity, to make good the material damage…). Вот это «в пределах своих возможностей» — стандартная юридическая формулировка — и есть гарантия против завышенных и нереальных требований.
Уроки Международного суда
Современные примеры обязательств государства по выплате репараций можно найти в решениях Международного суда. Статья 36 Статута Международного суда устанавливает, что к ведению Суда относятся вопросы установления «наличия факта, который, если он будет установлен, представит собой нарушение международного обязательства», а также «характера и размеров возмещения, причитающегося за нарушение международного обязательства».
Напомним, что международными обязательствами государств — членов ООН являются, в первую очередь, обязательства соблюдать Устав ООН. В частности, государства — члены ООН «воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций» (п.4 Статьи 2).
В 1999 г. в Международном суде началось уже упоминавшееся выше рассмотрение требований Демократической Республики Конго (ДРК) к Уганде о выплате репараций за вооруженное вторжение на территорию ДРК, произошедшее в ходе так называемой Второй конголезской войны во второй половине 1990-х гг. Военные действия были окончательно завершены лишь в 2003 году. Ни Конго, ни Уганда при этом не капитулировали и не были оккупированы, война завершилась без каких-либо территориальных потерь или приобретений для каждой из сторон.
Судебные разбирательства и двусторонние переговоры продолжались годами, и лишь в феврале 2022 г. Суд принял окончательное решение.
Суд постановил, что Уганда несет ответственность за нарушения международного права (незаконное использование силы, нарушение суверенитета и территориальной целостности, военное вмешательство, оккупация территории, нарушения международного гуманитарного права, грабеж и присвоение природных ресурсов ДРК) и, соответственно, обязана возместить нанесенный ущерб.
Суд обязал Уганду выплатить ДРК компенсации на общую сумму 325 млн долларов США, из них 225 млн гражданским лицам, 40 млн компенсации за ущерб собственности и 60 млн за ущерб, нанесенный незаконным использованием природных ресурсов ДРК. Выплата платежей должна быть завершена в 2028 г.
Важный момент содержится в пункте 407 решения, где отдельно отмечается, что назначенная сумма и график уплаты не выходят за пределы возможностей Уганды и не требуют рассмотрения вопроса о финансовом бремени, возлагаемом на государство-ответчика, и о его финансовом состоянии.
По завершении выплат назначенных Судом репараций Уганда освобождается от каких-либо дальнейших обязательств такого рода по отношению к ДРК.
«Меняться или не меняться самим — вот в чем вопрос»
Вопрос «платить или не платить» является вопросом выбора мировоззрения. Должно ли российское общество критически рассмотреть свое недавнее прошлое и настоящее или все в стране нормально и хорошо, поэтому текущий политический курс не нуждается в изменениях? Существует ли Россия в вакууме или вокруг нее есть страны, с которыми было бы неплохо поддерживать взаимовыгодные отношения? Должна ли Россия соблюдать международное право или считать себя исключением? Должны ли мы пересмотреть основы путинской политики или мы с ними в целом согласны? Должны ли мы принять, что проблемы России — дело прежде всего России, а не кого бы то ни было еще и решать их надо россиянам? Или же россиянам все должны — в том числе решить за нас все проблемы? А пока этого не произошло, должны ли мы снова обижаться на весь мир и копить и холить свои обидки?
Если задача — изменить Россию к лучшему и начать решать ее внутренние проблемы, вопрос о возмещении ущерба Украине — в рамках возможного — должен решаться положительно как часть глобального переосмысления роли и положения нашей страны в мире. При должном профессиональном и комплексном подходе к решению этого вопроса — без выкрикивания популистских лозунгов и попыток набрать на этом политические очки - компенсации пострадавшим от путинской агрессии станут не бременем, а инвестициями в нормальные и взаимовыгодные отношения с окружающими странами.
Владимир Путин продолжает создавать своим согражданам все больше проблем во внутренней и внешней политике, которые придется разгребать последующим правительствам. Сделать вид, что ничего не было, отказаться от тяжелого наследия путинского режима и начать «с чистого листа» («это все устроил Путин, а мы ни при чем и никаких обязательств не несем») не получится — если, конечно, России нужна ответственная политика, а не повторение путинского авантюризма и безответственности. Решение проблемных вопросов с Украиной будет далеко не самой сложной из предстоящих задач.
Готовность страны переоценить свое недавнее прошлое, признать ошибки и извлечь из них уроки станут сигналом для всего мира и для самого российского общества, что Россия готова меняться, брать на себя ответственность и строить новое мирное будущее.